над всей испанией безоблачное небо;
у белого кролика лоб сползает на глаза,
он подпирает его очками,
теребит перчатки.
билл вылетает в трубу.
а у тебя расцвёл кишечный померанец,
да, представь, я знаю,
его упругие ветви вьются вдоль стенок,
будто бы лаская. увы.
густо размазываю по тебе фарфор,
фарфор застывает кондитерской глазурью,
каёмкой сахара по краям.
я боюсь тишины,
когда протягиваешь руки, полные бессонницы,
месячных, дроблёной плитки, но не шоколадной,
я не боюсь.
я сегодня мир.
ты во мне.
так странно писать о том,
чего не знаешь.
я ничего не знаю о тебе.
он подпирает его очками,
теребит перчатки.
билл вылетает в трубу.
а у тебя расцвёл кишечный померанец,
да, представь, я знаю,
его упругие ветви вьются вдоль стенок,
будто бы лаская. увы.
густо размазываю по тебе фарфор,
фарфор застывает кондитерской глазурью,
каёмкой сахара по краям.
я боюсь тишины,
когда протягиваешь руки, полные бессонницы,
месячных, дроблёной плитки, но не шоколадной,
я не боюсь.
я сегодня мир.
ты во мне.
так странно писать о том,
чего не знаешь.
я ничего не знаю о тебе.
как от этого избавиться?
отпилить ее, отпилить и убежать, да.
но цель - от того, что в голове. и от того, что оно только в голове. то есть опять же все равно куда.
у меня вот все понятно, критическая сторона нереальности. как насчет пилы на Новый Год?
[ну как я могла забыть!]
П ь е р о на то он и призрак))